Ольга Шарапова: «На оказание экстренной медицинской помощи жителям других стран только за один год Россия тратит ни много ни мало около 5 млрд рублей»
Проблема «гостевых родов», «туристских операций» далеко не новая. После развала СССР, несмотря на разделение государств, тысячи и тысячи граждан бывших союзных республик (на протяжении двух с лишним десятилетий!) умудряются по «скорой» попадать в российские клиники и получать бесплатное лечение. На налоги россиян, между прочим. Таковы российские законы: в экстренном случае больному нельзя отказать, даже если он свалился с Луны. Более того, с января 2015 года создан специальный фонд для лечения иностранцев. Почему государство позволяет, а законодатели до сих пор «спят» и не принимают адекватных законов по этому поводу? И как в таком случае поступают в цивилизованных странах? Попробуем разобраться.
«В постсоветское время только в нашей больнице за бюджетные деньги пролечились более 33 тысяч иностранных граждан»
— Ольга Викторовна, в одном из интервью вы говорили, что в роддоме № 4, который вы возглавляли, беременные женщины из бывших союзных республик составляют 10%. На это тратятся большие бюджетные средства. Почему?
— Я вам не открою особой тайны, с этим врачи сталкиваются не только в области родовспоможения, но и в других направлениях медицины. Например, с иностранным гражданином случилась экстренная ситуация — он попал в аварию. Бригада «скорой помощи» привозит его в хирургическое отделение больницы, и по нашему законодательству врачи обязаны оказать пациенту медицинскую помощь в полном объеме. Государство действительно на это тратит значительные суммы: на лечение в реанимации, на дорогостоящую операцию, на лекарства, на содержание... К примеру, в 2014 году только в нашей больнице медицинскую помощь получили более тысячи пациентов из ближнего зарубежья. А всего за годы после распада СССР в этой больнице медицинская помощь оказана почти 33 тысячам иностранных граждан. И, к сожалению, больнице никто полностью не компенсировал затраченные на них средства. Только с 1 января 2015 года сформирован фонд для оплаты медицинской помощи иностранным гражданам, в том числе и в родовспоможении. Теперь в российском бюджете предусмотрена статья расходов на оказание экстренной медицинской помощи жителям других стран, не имеющим страхового полиса. На это выделяется несколько миллиардов рублей.
— Выходит, все равно Россия и дальше будет нести бремя расходов на лечение мигрантов. Но почему не ввести такие правила, законы, чтобы приезжающие в нашу страну из других государств везли с собой медицинскую страховку или деньги шли бы впереди них, как это делается в цивилизованном мире? И те же беременные (не россияне) рожали детей за деньги своих республик, а не за наши кровные?
— В мире эти механизмы давно отработаны. И у нас необходимо на законодательном уровне принять решение, чтобы все приезжающие в Россию граждане имели на руках страховку добровольного медицинского страхования (ДМС). Когда мы, россияне, выезжаем за пределы страны, обязательно покупаем полис ДМС в страховой компании для покрытия расходов на медицинскую помощь, если таковая потребуется. То же самое нужно сделать и у нас. Иностранный гражданин, прежде чем пересечь российскую границу, должен приобрести полис ДМС наших страховых компаний. А страховые компании потом будут возмещать затраты больниц на их лечение.
— А разве патент на работу, который с января этого года должен покупать каждый трудовой мигрант, не включает полис ДМС?
— Включает, но всего за патент мигрант сегодня платит 30–40 тысяч рублей, и из этой суммы только 1600 рублей выделяется на медицинскую помощь. Чего явно недостаточно, так как не компенсирует все расходы на обследование, диагностику, лечение, при необходимости оперативного вмешательства.
— В законодатели вы и пошли, чтобы создавать адекватные законы, касаемые столичной медицины? В Москву «за лечением», «за рождением детей» — самый большой наплыв из бывших союзных республик.
— В том числе и для этого. В Мосгордуме я вхожу в комиссию по здравоохранению, но проблему «гостевого лечения» надо решать на уровне государства.
«Некоторые студенты медицинских вузов считают: если оплатили обучение, то можно даже на занятия не ходить»
— Ольга Викторовна, кадры, как известно, решают все. Ваше отношение к платному образованию в медицине? Сегодня в России сложилась парадоксальная ситуация: не каждый врач, получивший высшее образование, способен даже рецепт выписать. Вас не смущает тот факт, что диплом врача можно купить?
— Смущает. Действительно, во многих российских вузах, в том числе и медицинских, есть платное образование. Оно есть в медицинских вузах во всей Европе. Но студенты там платят огромные деньги, чтобы быть конкурентоспособными в профессии. Они платят и учатся. На что я обратила внимание: некоторые российские студенты, к великому сожалению, считают: если оплатил обучение, то на занятия можно не ходить. Таких, правда, немного. Говорю об этом не голословно. Наша больница уже в течение 50 лет является базой клинических кафедр Российского университета дружбы народов. Так исторически сложилось: здесь обучаются клинические ординаторы, аспиранты из многих стран, в том числе из Китая, Вьетнама, Анголы, Нигерии, других стран. Вот эти студенты по-другому ориентированы на профессию, ловят каждое слово преподавателя, врача. Они хотят научиться всему. Очень исполнительны: если скажешь, что возле этого пациента нужно быть постоянно и четко выполнять какие-то манипуляции, они будут находиться около него день и ночь и пунктуально исполнять все рекомендации.
— Ваше мнение по поводу реорганизации здравоохранения в столице? Сокращаются стационарные койки, кадры и зарплаты медработников, объединяются в крупные конгломераты разнонаправленные медучреждения. Все это и дальше будет усугубляться? С этим нам придется жить? Вы практик с огромным опытом врача и руководителя: были в ранге зам. министра здравоохранения РФ и теперь вот возглавляете огромный коллектив...
— Это начало очень длительного пути. К сожалению, оптимизация московского здравоохранения запоздала лет на 10. Во многих субъектах РФ этот процесс уже давно идет. К примеру, в Чувашии (там я была министром здравоохранения) начали реорганизацию еще в середине 90-х годов. Вводили закон об ОМС и параллельно с этим проводили оптимизацию. Такие процессы шли и в других регионах. Москва догоняет…
Но спешить при этом нельзя: система здравоохранения — это живой организм. Считаю, очень много зависит от организации процесса, от главного врача объединенных медучреждений. Если есть жалобы на качество оказания медицинской помощи, значит, неправильно организована работа.
«От объединения медучреждений выиграли прежде всего пациенты»
— Раньше медицина шла по линии специализации. А теперь даже женские консультации перестали быть самостоятельными, их присоединили к больницам...
— Женские консультации и не должны быть самостоятельными, они должны быть в структуре амбулаторно-поликлинических центров или родильных домов. Ведь у женщин, которые приходят к гинекологу, может быть масса других проблем со здоровьем. Считаю, от такого объединения выиграли прежде всего пациентки. Качество медицинской помощи им улучшилось: теперь есть возможность сразу провести обследование женщины, вплоть до МРТ, КТ, проконсультировать у любого специалиста. К примеру, если есть заболевания сердца, почек и так далее, такая женщина будет рожать под присмотром не только акушера, но и кардиолога, уролога и т.д. В этом огромное преимущество объединения.
И второй момент: если говорить об объединении медучреждений вообще, то оно позволяет более рационально использовать кадровый резерв и экономить значительные финансовые ресурсы. Деньги идут на больничные нужды, в том числе и на повышение зарплаты медработникам.
— На ваш взгляд, есть ли минусы в таком тотальном объединении медучреждений в крупные амбулаторно-поликлинические центры? Москвичи жалуются: узкие специалисты, работавшие в поликлиниках, теперь стали менее доступны, запись к ним растягивается на недели. Да до них надо еще доехать...
— Что касается проблемы территориальной доступности, в городе ее стараются решить. Маршруты движения общественного транспорта в столице сейчас организуются таким образом, чтобы москвичам было удобно добираться до амбулаторно-поликлинических центров. И у пациентов при необходимости есть право и возможность записаться к любому врачу в любой филиал своего амбулаторного центра. К тому же специалисты этих центров по расписанию выезжают в филиалы для приема больных.
— Ольга Викторовна, вы стали руководителем объединенной ГКБ № 64, куда в результате реорганизации вошли еще и роддом № 4 в качестве филиала, и женская консультация. Добавились депутатские заботы... Все удается успевать? Только честно...
— Признаюсь: не все и не всегда. Но есть еще суббота и воскресенье, приходится дорабатывать. А в рабочие дни мое утро начинается в 5 часов, в 6.15 — уже должна выйти из дома, так как в 8.00 — планерка в роддоме, далее — больница. Для меня это привычно: в таком ритме я работала почти всегда.
— При такой-то занятости семья у вас на каком месте?
— Принято считать, что у женщины семья должна быть на первом месте. И для меня семья очень важна. Но мы все разные. Я привыкла вот к такому ритму жизни. Да и дети уже взрослые: дочери 34 года, у нее двое детей, она дипломат. Сыну 26 лет, окончил МГИМО, работает в государственном учреждении. Как видите, никто не пошел по моим стопам. Муж — адвокат, интересуется историей. Когда поздно вечером возвращаюсь домой, он обязательно меня встречает. К моему приходу может даже приготовить ужин, сварить, например, картошку в мундире. И многие домашние заботы вот уже много лет безропотно несет на себе.